Forget ur runnin' I will find u cause I can see in the dark
первая часть второй главыПробуждение началось с головной боли. Он открыл глаза. Осознание того, что он находится в поезде, было каким-то слабым. Если бы не покачивание и стук колес, он бы совершенно об этом не вспомнил. Его мутило. Он медленно повернулся. В окно сквозь белые шторки пробивались яркие солнечные лучи. Он закрыл глаза и тихо застонал, приложив руку к голове. Спать больше не хотелось. Встать он тоже не мог. Он приоткрыл один глаз и искоса посмотрел на стол. Ноутбук по-прежнему был включен. Почти два часа дня. Соединение с Интернетом отсутствовало. Он оперся локтями на кровать и попробовал приподняться. Смог. С трудом. Такого похмелья у него не было уже давно.
Его день рождения. Он вспомнил об этом, и ему захотелось снова заснуть. Чтобы проснуться завтра, а лучше – послезавтра. И не помнить ни о чем, особенно о том, что он не сдержался и написал ей. В этом послании не было никаких признаний, никаких волнений и монологов о чувствах. Все было до неприличия сухо. Они никогда так не общались. Их разговоры всегда были крайне эмоциональными, трепетными, нежными, жестокими, уничтожающими. Но такими сухими – никогда. Если бы она только ответила…
Шаркая по полу вьетнамками, потому что сил поднимать ноги совершенно не было, он дошел до купе проводницы и купил у нее кофе. Чтобы кофе был с коньяком, надо было идти до вагона ресторана. Он даже представлять не хотел, сколько мучений ему это принесет. Потому не пошел.
Минут через пять в купе вошел его сосед. Выбритый. На плече соседа висело казенное полотенце, на ногах – старые потрепанные тапочки, по-видимому, доставшиеся ему в наследство от бабушки. Простая белая майка, спортивные штаны.
- Добрый день, - как-то слишком бодро сказал сосед. – Меня зовут Олег. А Вас? – спросил он, протягивая руку для знакомства.
- Андрей, - он поморщился. Все происходило слишком громко. Разговаривать не хотелось, но руку в ответ он подал. Рукопожатие – только формальность.
Сосед покосился на его кружку.
- Коньячку в кофе не желаете? – спросил Олег, вешая полотенце на крючок.
Сразу показалось, что сосед не такой уж и плохой человек, несмотря на все недостатки внешнего вида. Хороший парень этот Олег.
Кивать особого желания не было, поэтому он просто сказал "да, благодарю". Коньяк в горячем кофе действовал отменно. И быстро. Он почувствовал себя гораздо лучше. Сосед и правда оказался золотым человеком – молча читал газету.
Она тоже часто молчала. Просто сидела и молчала, думая о чем-то своем. И ему так нравился этот ее мечтательный вид. Ему хотелось улыбаться и целовать ее, когда он видел, как она накручивает рыжий локон на пальчик. Он вообще был в восторге от ее волос. Длинные, ярко рыжие, чуть завивающиеся. Она не оставляла шансов воображению.
Он помнил свой первый день рождения после знакомства с ней. Не тот, в который они познакомились. Следующее седьмое июня. Она позвонила в его дверь в половине первого ночи. Он открыл. На мгновение застыл и не мог ничего произнести. Ее тело облегало алое шелковое платье. Длинное. В пол. С открытыми плечами. Такое простое, но такое восхитительное. Во впадинке между ключиц поблескивал камешек. Один, небольшой, на тоненькой и почти незаметной цепочке. Казалось, она случайно оказалась здесь, сбежав из прошлого века. Ее рыжие волосы были забраны наверх и чуть больше подвиты, чем обычно. Наверное, она все же воспользовалась щипцами.
Он почувствовал себя бродягой из подворотни. Она улыбнулась и перешагнула порог, не дожидаясь его приглашения. С усмешкой посмотрела ему в глаза, приподняв одну бровь. Он не смог удержаться. И, как бы пошло это не звучало, "залез ей под юбку" прямо там, в прихожей. У него в руках была богиня. Он кричал от наслаждения. Не стесняя себя. Он горел, но не чувствовал боли. Он путал ее кожу с шелком.
А потом была крыша. Пледы. Бокалы с виски. Теплая летняя ночь. Луна. И они вдвоем. Казалось, что мир существует только в эти мгновения. Что завтра не будет, а вчера и не было.
- Всех, кого ты встречаешь на своем пути, ты заставляешь или влюбиться, или возненавидеть тебя, - негромко сказал он, обнимая ее со спины. - И я подчас даже не знаю, что из этого хуже. Ведь передо мной рано или поздно тоже встанет этот выбор, не так ли?
- На самом деле все удивительно просто, - она развернулась в его объятьях, подняла руку и согнутыми пальцами тихонько прикоснулась к его лицу, пробежала костяшками по щеке, губам, опустилась к ключице, - даже для тебя… - его руки скользнули ей на талию и притянули ее поближе, ее губы коснулись его уха легким шепотом. - Или нет?…
Он промолчал. Он не понял. Или не захотел понять. Он просто вдохнул ее аромат.
А город спал, утопая в свете тысяч фонарей. На черном небе сияли звезды, но не было видно луны. Великое множество разъезжающих машин "такси". Зачем? Улицы ведь совсем пусты. Абсурдность – великий и неоспоримый источник всего. Был четверг. Седьмое июня две тысячи первого года.
Была суббота. Седьмое июня две тысячи восьмого года. За окном поезда мелькали однотипные и унылые пейзажи. Она так и не ответила. Он проверил почту во время остановки в каком-то городе. Головная боль прошла. Пришел голод, а для его утоления нужно было идти в вагон-ресторан. Одному не хотелось. Одному.
Dry your eyes.
А может одному быть не так уж и плохо? Она всегда была одна. Даже в толпе. Даже с близкими и родными. Даже когда была с ним. Он не знал почему, но ставил себя на первое место для нее. Он сам решил, что должен быть ближе ей, чем все остальные. Почему? Никогда не задумывался. Считал, что лучше всех ее понимает. Что лучше всех ее знает. Очередной самообман. Очередной побег в "лучший"/"другой" мир. Сладость. "Иллюзорность самонезаменимости" – этот термин он вывел сам. Только что. Смотря в окно.
А делать здесь было абсолютно нечего. Только смотреть в окно. И ходить курить. В купе зашел его сосед.
- Эй, мученик, давай вставай, - Олег доставал что-то из своей сумки. – Я там с девчонками в соседнем вагоне познакомился. К себе на чай зовут, - и достал ту самую бутылку коньяка.
Он уже было собрался отказаться. Быстро придумав оправдание желанию истерзать окончательно самого себя, мозг выдал гениальную мысль. Он не хотел похмелья. Не хотел головной боли. Снова абсурд. Он кивнул соседу.
Девушки оказались симпатичными. Еще перед входом в их купе, сосед сообщил, что там блондинка и рыженькая. И спросил, какие ему больше нравятся. Он пожал плечами. Хотя знал. Рыжие. Он не мог устоять перед этим цветом волос. Не перед всеми его оттенками. Но все же.
Ярко рыжие. Цвета огня, когда смотришь на него сквозь бокал с красным вином. Столько бликов, столько оттенков. И все в одном. Это согревает. Возбуждает. Успокаивает. И хочется рыдать от собственной беспомощности. Беспомощности перед силой пятой стихии. Он еще не дал ей названия. Но знал о ее существовании.
Его день рождения. Он вспомнил об этом, и ему захотелось снова заснуть. Чтобы проснуться завтра, а лучше – послезавтра. И не помнить ни о чем, особенно о том, что он не сдержался и написал ей. В этом послании не было никаких признаний, никаких волнений и монологов о чувствах. Все было до неприличия сухо. Они никогда так не общались. Их разговоры всегда были крайне эмоциональными, трепетными, нежными, жестокими, уничтожающими. Но такими сухими – никогда. Если бы она только ответила…
Шаркая по полу вьетнамками, потому что сил поднимать ноги совершенно не было, он дошел до купе проводницы и купил у нее кофе. Чтобы кофе был с коньяком, надо было идти до вагона ресторана. Он даже представлять не хотел, сколько мучений ему это принесет. Потому не пошел.
Минут через пять в купе вошел его сосед. Выбритый. На плече соседа висело казенное полотенце, на ногах – старые потрепанные тапочки, по-видимому, доставшиеся ему в наследство от бабушки. Простая белая майка, спортивные штаны.
- Добрый день, - как-то слишком бодро сказал сосед. – Меня зовут Олег. А Вас? – спросил он, протягивая руку для знакомства.
- Андрей, - он поморщился. Все происходило слишком громко. Разговаривать не хотелось, но руку в ответ он подал. Рукопожатие – только формальность.
Сосед покосился на его кружку.
- Коньячку в кофе не желаете? – спросил Олег, вешая полотенце на крючок.
Сразу показалось, что сосед не такой уж и плохой человек, несмотря на все недостатки внешнего вида. Хороший парень этот Олег.
Кивать особого желания не было, поэтому он просто сказал "да, благодарю". Коньяк в горячем кофе действовал отменно. И быстро. Он почувствовал себя гораздо лучше. Сосед и правда оказался золотым человеком – молча читал газету.
Она тоже часто молчала. Просто сидела и молчала, думая о чем-то своем. И ему так нравился этот ее мечтательный вид. Ему хотелось улыбаться и целовать ее, когда он видел, как она накручивает рыжий локон на пальчик. Он вообще был в восторге от ее волос. Длинные, ярко рыжие, чуть завивающиеся. Она не оставляла шансов воображению.
Он помнил свой первый день рождения после знакомства с ней. Не тот, в который они познакомились. Следующее седьмое июня. Она позвонила в его дверь в половине первого ночи. Он открыл. На мгновение застыл и не мог ничего произнести. Ее тело облегало алое шелковое платье. Длинное. В пол. С открытыми плечами. Такое простое, но такое восхитительное. Во впадинке между ключиц поблескивал камешек. Один, небольшой, на тоненькой и почти незаметной цепочке. Казалось, она случайно оказалась здесь, сбежав из прошлого века. Ее рыжие волосы были забраны наверх и чуть больше подвиты, чем обычно. Наверное, она все же воспользовалась щипцами.
Он почувствовал себя бродягой из подворотни. Она улыбнулась и перешагнула порог, не дожидаясь его приглашения. С усмешкой посмотрела ему в глаза, приподняв одну бровь. Он не смог удержаться. И, как бы пошло это не звучало, "залез ей под юбку" прямо там, в прихожей. У него в руках была богиня. Он кричал от наслаждения. Не стесняя себя. Он горел, но не чувствовал боли. Он путал ее кожу с шелком.
А потом была крыша. Пледы. Бокалы с виски. Теплая летняя ночь. Луна. И они вдвоем. Казалось, что мир существует только в эти мгновения. Что завтра не будет, а вчера и не было.
- Всех, кого ты встречаешь на своем пути, ты заставляешь или влюбиться, или возненавидеть тебя, - негромко сказал он, обнимая ее со спины. - И я подчас даже не знаю, что из этого хуже. Ведь передо мной рано или поздно тоже встанет этот выбор, не так ли?
- На самом деле все удивительно просто, - она развернулась в его объятьях, подняла руку и согнутыми пальцами тихонько прикоснулась к его лицу, пробежала костяшками по щеке, губам, опустилась к ключице, - даже для тебя… - его руки скользнули ей на талию и притянули ее поближе, ее губы коснулись его уха легким шепотом. - Или нет?…
Он промолчал. Он не понял. Или не захотел понять. Он просто вдохнул ее аромат.
А город спал, утопая в свете тысяч фонарей. На черном небе сияли звезды, но не было видно луны. Великое множество разъезжающих машин "такси". Зачем? Улицы ведь совсем пусты. Абсурдность – великий и неоспоримый источник всего. Был четверг. Седьмое июня две тысячи первого года.
Была суббота. Седьмое июня две тысячи восьмого года. За окном поезда мелькали однотипные и унылые пейзажи. Она так и не ответила. Он проверил почту во время остановки в каком-то городе. Головная боль прошла. Пришел голод, а для его утоления нужно было идти в вагон-ресторан. Одному не хотелось. Одному.
Dry your eyes.
А может одному быть не так уж и плохо? Она всегда была одна. Даже в толпе. Даже с близкими и родными. Даже когда была с ним. Он не знал почему, но ставил себя на первое место для нее. Он сам решил, что должен быть ближе ей, чем все остальные. Почему? Никогда не задумывался. Считал, что лучше всех ее понимает. Что лучше всех ее знает. Очередной самообман. Очередной побег в "лучший"/"другой" мир. Сладость. "Иллюзорность самонезаменимости" – этот термин он вывел сам. Только что. Смотря в окно.
А делать здесь было абсолютно нечего. Только смотреть в окно. И ходить курить. В купе зашел его сосед.
- Эй, мученик, давай вставай, - Олег доставал что-то из своей сумки. – Я там с девчонками в соседнем вагоне познакомился. К себе на чай зовут, - и достал ту самую бутылку коньяка.
Он уже было собрался отказаться. Быстро придумав оправдание желанию истерзать окончательно самого себя, мозг выдал гениальную мысль. Он не хотел похмелья. Не хотел головной боли. Снова абсурд. Он кивнул соседу.
Девушки оказались симпатичными. Еще перед входом в их купе, сосед сообщил, что там блондинка и рыженькая. И спросил, какие ему больше нравятся. Он пожал плечами. Хотя знал. Рыжие. Он не мог устоять перед этим цветом волос. Не перед всеми его оттенками. Но все же.
Ярко рыжие. Цвета огня, когда смотришь на него сквозь бокал с красным вином. Столько бликов, столько оттенков. И все в одном. Это согревает. Возбуждает. Успокаивает. И хочется рыдать от собственной беспомощности. Беспомощности перед силой пятой стихии. Он еще не дал ей названия. Но знал о ее существовании.
@темы: Love is on-line, Творчество, Я
-
-
27.12.2007 в 09:40-
-
27.12.2007 в 10:11-
-
27.12.2007 в 10:19-
-
27.12.2007 в 11:01-
-
29.12.2007 в 00:33-
-
29.12.2007 в 23:43-
-
11.01.2008 в 18:32-
-
11.01.2008 в 23:22-
-
14.01.2008 в 19:49-
-
14.01.2008 в 20:14-
-
14.01.2008 в 20:28